Лео́н Валенти́нович То́ом (эст. Leon Toom; 13 января 1921, Солнечногорск, Московская область — 3 июня 1969, Москва) — советский переводчик художественной литературы, поэт, литературный критик[1]. Адресат стихотворений Давида Самойлова, Юнны Мориц.
Леон Тоом | |
---|---|
эст. Leon Toom | |
![]() | |
Дата рождения | 13 января 1921(1921-01-13) |
Место рождения | Солнечногорск, Московская область, СССР |
Дата смерти | 3 июня 1969(1969-06-03) (48 лет) |
Место смерти | Москва |
Гражданство |
![]() |
Род деятельности | переводчик, литературный критик |
Годы творчества | 1945—1969 |
Жанр | поэзия, проза |
Язык произведений | русский |
Премии | Премия журнала «Дружба народов» (1968) |
© Произведения этого автора несвободны |
Родился в 1921 году под Москвой, в Солнечногорске. Мать — эмигрантка из Эстонии, переводчица и критик Лидия Петровна Тоом (1890—1976) с детства привила Леону любовь к языку и литературе его предков. Отчимом был писатель и журналист Александр Бек, отношения с которым у Тоома, по свидетельству современника, «были непростые», но сохранились и после расставания матери с отчимом. Семья жила в центре Москвы. По свидетельству современника, дом был «подлинным эстонским культурным представительством в Москве. Почти все творческие люди, приезжавшие в ту пору в столицу или обучавшиеся в литературных, киношных или театральных заведениях, перебывали там»[2][3].
В детстве, во время игры, Леон случайно ранил товарища из находившегося в доме друга ружья, рана оказалась смертельной. По мнению Давида Самойлова, происшедшее наложило отпечаток на жизнь и судьбу Тоома[2]:
Возможно, что эхо невольной вины отозвалось в последнем акте его жизни. Была в нём какая-то особая рисковость, какая-то открытость вине и потребность искупить её физическим риском[2].
После окончания школы Тоом работал актёром в театральной студии А. А. Арбузова и В. Н. Плучека[4]. В годы войны студия стала передвижным фронтовым театром, выездные спектакли давались в Средней Азии, Полярном, на северном и центральном фронтах[К 1][2][6].
В 1945 году Тоом был призван в действующую армию. Воевал в составе в Эстонского стрелкового корпуса[4]. В ходе военных действий впервые оказался в Эстонии, с которой впоследствии связал свою профессиональную деятельность[6].
Один, Леон Тоом,
Пошёл бы ты со мною
Дорогою дневной
Или ночным путём.
Ты, сокрушитель стен,
Ниспровергатель окон,
Прозревший острым оком
Убожество систем!
<…>
Прощай, мой добрый друг!
Прощай, беспечный гений!
Из всех твоих умений
Остался дар разлук…
После войны поступил в Литературный институт имени А. М. Горького, окончил его в 1951 году. Самостоятельно выучил несколько иностранных языков — французский, польский и др. Занимался переводами на русский язык произведений эстонской классической и советской литературы. Переводил также французскую, немецкую, польскую, финскую, венгерскую, чешскую, словацкую, латышскую, литовскую, бельгийскую, итальянскую поэзию. Писал и собственные стихотворения, но публиковать их не планировал[4][2]. В начале 1950-х годов был принят в Союз писателей[6].
Среди товарищей Тоома были Аркадий Белинков, Юрий Тимофеев, Эдуард Колмановский, Александр Каждан и др.[8] Леон Тоом был адресатом стихотворений Давида Самойлова, Юнны Мориц[7]. По свидетельствам современников, его отличали «благородство, прямота и бескорыстие», «глубокий ум», остроумие[К 2], «умение вставить веское слово в шумном споре, где всё перепуталось». Любил скоростную езду на автомобиле[2][10].
Давид Самойлов вспоминал:
Тогда была первая эпоха увлечения автомобилизмом. Помню Леона за рулем старенького «Москвича» — он был полон азарта, отрешён, словно готовый к прыжку, пригибался над баранкой, летел, ему важна была скорость, а не цель. Может быть, это наилучшая модель его состояния[2].
Леон Тоом погиб в 1969 году, выпав из окна своей квартиры. Обстоятельства гибели остались неизвестны.
Похоронен на Переделкинском кладбище[2][6].
За 20 лет литературной работы Тоомом были переведены с эстонского произведения свыше тридцати классических и современных ему советских авторов, с творчеством которых русскоязычный читатель познакомился по его переводам. Давид Самойлов назвал его «одним из зачинателей перевода эстонской поэзии на русский язык после войны»[3][6].
Тоомом переведены очерки «Ледовая книга», «Японское море, декабрь» Ю. Смуула, романы «Камень на камне» и «Красные гвоздики»[К 3] Й. Семпера, «Зелёное золото» О. Тооминга, «К своему солнцу»[К 3] Ф. Тугласа, произведения Э. Вильде, Э. Мянника, Э. Крустена и др. В числе переводов с литовского и латышского — стихотворения Э. Межелайтиса, Ю. Марцинкявичюса, Д. Вааранди, П. Руммоruet и др.[1][11]
Выступал также как составитель и редактор поэтических антологий, литературный критик[1][2][12].
По свидетельству Давида Самойлова,
При его [Л. Тоома] участии и под его руководством, формальным или неформальным, выходили первые книги эстонских поэтов на русском языке. Он был фактическим создателем первой переводной антологии эстонской поэзии, вышедшей в Большой серии «Библиотеки поэта». <…> Впервые можно было познакомиться с произведениями классиков дотоле неизвестной литературы[2].
При жизни Тоома его поэтические произведения не публиковались. Не предназначавшиеся автором для печати стихотворения были изданы в посмертных сборниках избранного в 1976 и 2002 годах. Подборки стихотворений публиковались в альманахе «День поэзии» (1971, 1989) и др., были включены в составленную Евгением Евтушенко антологию русской поэзии «Строфы века», вышедшую в 1999 году[13][2].
По оценке Давида Самойлова,
Стихи Тоома содержательны и своеобразны по манере, как содержателен и своеобразен их автор. В них не хватало какой-то последней волевой доводки, «устремлённости к читателю»… не хватало и предметности, вещественности образа, то есть восприятия мира не только в сфере интеллекта и эмоций, но ещё и всеми пятью чувствами…[2]
Литературная работа Леона Тоома получила высокие оценки коллег-писателей и литературоведов. По оценкам Д. Самойлова и П. Горелика, Тоом был «мастером перевода» и «оставил заметный след в новейшей истории русско-эстонских культурных связей»[14]:
…Леон переводил мастерски. Думаю, что у эстонской поэзии на русском языке не было переводчика такого уровня и масштаба ни до, ни после. Трудно переоценить вклад Леона Тоома в историю русско-эстонских культурных отношений[2].
— Д. Самойлов
Переводчик, составитель антологии «Зарубежная поэзия в русских переводах: От Ломоносова до наших дней» Л. В. Гинзбург перечислял Тоома в ряду переводчиков, названных им «жрецами» и «служителями» «дружбы народов»:
Я знаю великолепные русские стихи, которые являются переводами… Эти стихи действительно обогатили каждого из нас — духовно, эстетически, нравственно, внесли серьёзный вклад в дружбу народов. Иных переводчиков я назвал бы жрецами, служителями этой дружбы, — кто так умеет слышать, видеть, понимать и любить <…> Эстонию — как Леон Тоом?[15]
За перевод книги очерков Ю. Смуула «Японское море, декабрь» Леон Тоом был удостоен премии журнала «Дружба народов» (1968)[16]. Тоомовский перевод прозы Смуула Горелик охарактеризовал как блистательный[4], Самойлов назвал его блестящим[2].
Называя Тоома «благородным и преданным соперником» переводимых им поэтов Борис Слуцкий в предисловии к посмертному сборнику Тоома отмечал: «Кажется, сама судьба уготовила ему роль переводчика эстонской поэзии»[17].
Литературовед Т. А. Жирмунская во вступительной заметке к посмертной публикации подборки стихов Тоома в альманахе «День поэзии» писала:
Он никогда не называл себя поэтом, но всегда оставался им — в работе, в жизни. Поэзии исполнены его лучшие переводы, особенно переводы с эстонского. <…> Поэзией продиктована его требовательность к литературе, которую он так прекрасно знал, к жизни, которую он так заразительно любил[18].
Лауреат Литературной премии Эстонской ССР имени Юхана Смуула (1972, посмертно за перевод «Südasuvel» П. Куусберга).
![]() ![]() |
|
---|
![]() | Некоторые внешние ссылки в этой статье ведут на сайты, занесённые в спам-лист. |