Алексе́й Алекса́ндрович Ша́хматов (5 (17) июня 1864, Нарва — 16 августа 1920, Петроград) — русский филолог, лингвист и историк, основоположник исторического изучения русского языка, древнерусского летописания и литературы. Академик Императорской Санкт-Петербургской АН, член Императорского православного палестинского общества. С 1 января 1901 года — действительный статский советник.

Алексей Александрович Шахматов
Дата рождения	5 (17) июня 1864
Место рождения	Нарва, Российская империя
Дата смерти	16 августа 1920(1920-08-16)[1][2] (56 лет)
Место смерти	Петроград, РСФСР
Страна	Российская империя  РСФСР
Научная сфера	филология, история
Место работы	Петроградский университет
Альма-матер	Московский университет
Учёная степень	доктор русской словесности
Учёное звание	академик СПбАН
Научный руководитель	Ф. Ф. Фортунатов
Ученики	С. Г. Бархударов, В. В. Виноградов, Г. К. Голоскевич, Н. С. Державин, М. Г. Долобко, Д. К. Зеленин, Г. А. Ильинский, В. Л. Комарович, С. П. Обнорский, М. Д. Присёлков, М. Р. Фасмер
Награды и премии
Произведения в Викитеке
Медиафайлы на Викискладе

Биография

Родился в дворянской семье Шахматовых. Отец — Александр Алексеевич Шахматов, чиновник, юрист. Мать — Мария Фёдоровна, урождённая Козен. У Алексея Шахматова были три сестры: одна сводная — Наталья Александровна и две единоутробных — Евгения (в замужестве Масальская) и Ольга. Родители в 1871 году умерли, и троих малолетних детей, Евгению, Алексея и Ольгу, взял на воспитание в свою семью дядя Алексей Алексеевич Шахматов. Поэтому некоторое время Алексей жил в деревне Губаревке Саратовской губернии, где с ним занимался дядя, некогда закончивший Гейдельбергский университет.

В 1874—1878 годах учился в гимназии Креймана[3], затем перешёл в 5-й класс 4-й московской гимназии. Ещё в 1878 году, гимназистом, написал статью о происхождении языков и представил её профессорам Императорского Московского университета В. Ф. Миллеру, Н. И. Стороженко и Ф. Ф. Фортунатову. Именно Фортунатов пригласил Шахматова в 1882 году на защиту А. И. Соболевским магистерской диссертации, посвящённой системе фонем праславянского языка, где Шахматов выступил с убедительной критикой некоторых важных положений доклада, вызвав сильную долголетнюю неприязнь Соболевского.

В гимназии Шахматов увлекался коллекционированием слов. В письмах домой он замечал: «Если Вам интересно, можете посмотреть на мой филологический бюджет за эту неделю, т.-е. приход и расход: у отца ученика 4-го класса я купил за 50 санскритских слов и за 3 готских слова — 60 исландских. За 40 персидских слов и 8 арабских — 50 финских и литовских. У дяди ученика 3-го класса я купил за 257 древнегерманских слов — 60 редких готских слов. За 641 санскритское — еврейскую азбуку и готские спряжения и склонения. За 70 кельтских — 340 санскритских, ещё не всех выданных.»[4]

Окончив гимназию с серебряной медалью, в 1883 году поступил на историко-филологический факультет Императорского Московского университета. В 1884 году в «Исследованиях по русскому языку» была опубликована первая статья: «Исследования о языке новгородских грамот XIII и XIV вв.».

К моменту окончания университета в 1887 году подготовил выпускное кандидатское сочинение на тему: «О долготе и ударении в общеславянском языке». Оставлен при университете для приготовления к профессорскому званию по кафедре русского языка и словесности. В 1890 году, сдав магистерский экзамен, получил звание приват-доцента и начал читать курс истории русского языка в Императорском Московском университете. Однако, едва приступив к преподавательской деятельности, Шахматов принял неожиданное решение оставить науку и уехать к родственникам в саратовскую деревню. Уже из Саратова в одном из писем к своему учителю Ф. Ф. Фортунатову Шахматов признался, что заинтересовался современным крестьянским управлением и теперь полагает всю свою душу в работе на благо окружающего его сельского населения. Для этого 1 июля 1891 года он занял должность земского начальника и в течение двух лет активно участвовал в хозяйственной жизни уезда. Во время эпидемии холеры весной 1892 года содействовал организации медицинской помощи, хлопотал о командировании в волость нескольких сестёр милосердия и фельдшеров.

В 1892 году возобновил работу над магистерской диссертацией «Исследования в области русской фонетики», защита которой состоялась в Императорском Московском университете 12 марта 1894 года (оппоненты: Р. Ф. Брандт, Ф. Е. Корш и В. Ф. Миллер). По результатам защиты Шахматову была сразу присуждена степень доктора русского языка и словесности, а в ноябре того же года по представлению академиков А. Ф. Бычкова и И. В. Ягича он был избран адъюнктом Академии наук[5]. 3 мая 1897 года избран экстраординарным академиком, 4 декабря 1899 года — ординарным. С 1899 по 1920 год — директор I (Русского) отделения Библиотеки Академии наук (БАН).

После смерти академика Я. К. Грота взял на себя составление первого нормативного словаря русского языка[6]. С 1898 года 34-летний Шахматов — член Правления Академии наук, самый молодой с XVIII века. С 1906 года — председательствующий в Отделении русского языка и словесности академии.

С 1908 года — приват-доцент, с 1910 — сверхштатный ординарный профессор кафедры русского языка и русской литературы историко-филологического факультета Санкт-Петербургского университета.

Член Конституционно-демократической партии (1905), с 1906 года — член Государственного совета от академической курии. Участвовал в подготовке реформы русской орфографии, осуществлённой в 1917—1918 годах.

23 июля 1920 года состоялось последнее заседание ОРЯС, на котором председательствовал Шахматов. Умер от воспаления брюшины в Петрограде 16 августа 1920 года[7]. Похоронен на Смоленском православном кладбище. Позднее его прах перенесён на Волковское кладбище.

Научная деятельность

Под председательством А. А. Шахматова Отделение русского языка и словесности Императорской Академии наук сотрудничало с:

• К. Я. Гротом (1853—1934), сыном Я. К. Грота, готовившим к опубликованию труды своего отца;
• В. Н. Бенешевичем (1874—1934), собиравшим многие годы документы по истории римско-византийского права в рукописных хранилищах различных стран и оплатило его научную поездку на о. Патмос (1901—1902) и на Синайский полуостров (1907), где Бенешевич сфотографировал рукописи в монастыре Святой Екатерины;
• норвежским славистом Олафом Броком (1867—1961), изучавшим русские диалекты;
• серболужским учёным Э. К. Муком (1854—1932), который подготовил Словарь сербско-лужского языка, для которого Шахматов добился от Государственной думы специального ассигнования на его опубликование.
• В. Д. Бонч-Бруевичем, изучавшим русское сектантство.

В 1910 годы Отделение русского языка и словесности стало центром филологии в России. По инициативе Шахматова Академия наук издала монографии, словари, материалы и исследования по кашубскому, полабскому, лужицкому, польскому, сербскому, словенскому языкам. В 1897 году Шахматов возглавил работу над академическим словарём русского языка[8]. Отделение взяло под свою опеку реформу правописания, принятую лишь Временным правительством[9].

После работ Шахматова любое исследование по истории Древней Руси опирается на его выводы. Учёный заложил основы древнерусской текстологии как науки.

Особенно большой вклад исследователь внёс в разработку текстологии древнерусского летописания, в частности, «Повести временных лет». Сличение различных редакций данного памятника позволило Шахматову прийти к выводу о том, что дошедший до нас текст по происхождению многослоен и имеет несколько стадий формирования. Логические нестыковки, текстовые вставки, разрывающие связный текст, отсутствующие в Новгородской первой летописи, по мысли Шахматова, являются свидетельством существования гипотетического «Начального свода», созданного приблизительно в 90-х годах XI века. Например, в тексте Новгородской первой летописи отсутствуют договоры Руси с греками X века, а также все прямые цитаты из греческой Хроники Георгия Ама́ртола, которой пользовался составитель «Повести временных лет».

При дальнейшем изучении «Начального свода» Шахматов обнаружил другие логические несоответствия. Из этого делался вывод о том, что и в основе «Начального свода» лежала некая летопись, составленная между 977 и 1044 годами, которую исследователь назвал «Древнейшим сводом»[10]. «Сказания о призвании варягов», согласно Шахматову, в «Древнейшем своде» ещё не было[11]. В своём исследовании «Сказание о призвании варягов» Шахматов писал, что рассказ о призвании варягов — поздняя вставка, составленная летописцами из нескольких северорусских преданий, подвергнутых ими глубокой переработке. А. А. Шахматов считал Сказание о русской грамоте частью не дошедшего до нас западнославянского исторического сочинения, другие части которого отразились в Повести временных лет в начальном фрагменте о расселении славянских народов и в Сказании о преложении книг под 898 годом. Вставку в Повесть временных лет сделал, по мнению А. А. Шахматова, Сильвестр в 1116 году[12]. Предполагаемое западно-славянское (великоморавское[13])[14] сочинение, которое летописец использовал в качестве историко-литературного источника в недатированной начальной части «Повести временных лет» и в её повествовании под 6406/898 годом, Шахматов назвал «Сказанием о преложении книг на словенский язык» («Сказанием о начале славянской грамоты»). Н. К. Никольский, поддержавший гипотезу А. А. Шахматова[15], предположил, что реконструированное «Сказание» было обрывком первоначальной киевской летописи[16]. А. А. Шахматов предположил моравское происхождение известий «Повести временных лет» о начале расселения угров-венгров в Паннонии, проследив их прямую композиционную и содержательную связь со «Сказанием»[15]. Сходство «Сказания» с «Легендой Кристиана» в тех местах, где оно расходится с каноническими житиями Кирилла и Мефодия[17], объясняется тем, что книжники использовали какую-то славянскую компиляцию из латинских легенд, написанную глаголицей[18]. Шахматов считал, что Корсунская легенда о крещении Владимира существовала отдельно и была включена в летопись уже после создания основного текста. Этим объясняются повторы, обрывы в изложении и нелогичности в Новгородском своде и «Повести временных лет»[19]. По мнению историка Татьяны Вилкул, многие из идей, которые были приписаны Шахматову, выдвигались его предшественниками[20].

Шахматов выводил восточнославянские языки от «общедревнерусского» языка, дезинтеграция которого была задержана интеграционными процессами, связанными с государственным единством в рамках Киевской Руси.

После смерти учёного в 1925—1927 годах был издан во многом нетрадиционный «Синтаксис русского языка», оказавший значительное влияние на развитие синтаксической теории в России, в котором Шахматов впервые сделал попытку выявить систему в огромном разнообразии синтаксических конструкций русского языка.

Среди учеников А. А. Шахматова: Д. К. Зеленин, российский и советский этнограф, член-корреспондент АН СССР; Г. А. Ильинский, русский и советский филолог-славист, историк и археограф, член-корреспондент РАН, С. П. Обнорский, российский и советский лингвист-русист, действительный член АН СССР; М. Д. Присёлков, российский и советский историк; М. Фасмер, русский и немецкий лингвист-славист, автор «Этимологического словаря русского языка» в 3-х томах (Russisches etymologisches Wörterbuch); С. Г. Бархударов[21], лингвист, редактор многотомного «Словаря русского литературного языка», член-корреспондент АН СССР; Д. В. Бубрих, основатель советского угроведения, член-корреспондент АН СССР[22]; В. Л. Комарович, М. Г. Долобко.[23]

Труды по украинскому языку

Алексей Шахматов — один из авторов двухтомника «Украинскій народъ в его прошломъ и настоящемъ» (Украинский народ в его прошлом и настоящем) (1914—1916)[24], созданного по предложению М. С. Грушевского, крупного украинского историка. В его написании принимали участие такие известные учёные, как С. Л. Рудницкий, А. А. Русов, В. Ю. Охримович, С. Т. Томашевский, Ф. Волков, П. С. Ефименко. В 1905 году участвовал в написании декларации Императорско Санкт-Петербургской АН «Про отмену ограничений малорусского печатного слова» (1905)[25], автор подробных рецензий на грамматики украинского языка А. Крымского и С. Смаль-Стоцкого, словарь украинского языка Б. Гринченко[26][27].

Переписывался с многими украинским филологами и историками (Б. Д. Гринченко, М. С. Грушевским[28][29] П. И. Житецким[30], Д. Н. Овсянико-Куликовским[31], В. Н. Перетцем[32], Н. И. Петровым, П. Я. Стебницким, А. И. Степовичем, И. М. Стешенко, Н. Ф. Сумцовым, Т. Д. Флоринским и др.), решая различные научно-организационные вопросы.[33]

Алексей Александрович с интересом и сочувствием относился к развитию украинской литературы и украинского языка, но скептически высказывался по отношению к стремлению деятелей «украинского движения» к отделению малорусской народности от единого русского народа, по российским этнографическим представлениям того времени подразделявшегося на белорусов, великороссов и малороссов.

Где же та русская народность, о которой мы говорили выше и которую хотели признать естественною носительницей и представительницей государственных интересов? Признаем ли мы такою русскою народностью только великорусскую? Не будет ли это признание тяжким преступлением против государства, созданного и выношенного всем русским племенем в его совокупности? Решение объявить «инородцами» малорусов и белорусов не умалит ли самое значение русской народности в нашем государстве, вводя его в сравнительно тесные пределы Московского государства XVI—XVII вв.?

— А. Шахматов. О государственных задачах русского народа в связи с национальными задачами племён, населяющих Россию. «Московский журнал», 1999 г., № 9.

Шахматов, в отличие от других русских филологов — Соболевского, Флоринского, Ягича, Корша и др., видел причиной стремления части украинской интеллигенции к обособлению не идейные и политические аспекты, а реакцию на запретительные меры по отношению к украинскому языку[34].

Фольклорист-диалектолог и этнограф

Впервые Шахматов сделал фольклорные записи в диалектологической поездке по Олонецкому краю в 1884 году. Записи включали 71 сказку, 11 былин, 2 духовных стиха, 30 загадок, а также свадебные песни и причеты. Учёный выбрал Олонецкий край из-за его отдалённости, надеясь найти обособленный говор, в котором бы чётко проявлялись его диалектологические особенности. Своей поездкой он продолжил исследования известных фольклористов П. Н. Рыбникова и А. Ф. Гильфердинга, собравших интересные сведения по диалектологии, и историка русского языка М. А. Колосова, записавшего много сказок, свадебных и игровых песен. За два летних месяца (июль и август), Шахматов посетил Заонежье, Кондопожскую, Великогубскую, Шунгскую и Толвуйскую волости. Часть сказок была опубликована в «Записках Русского географического общества».[35] Собранный в поездке диалектологический материал Шахматов использовал в «Исследовании о языке новгородских грамот», в диссертации «Исследования в области русской фонетики» и в некоторых других статьях. Лексический материал стал ценным вкладом в «Словарь областного олонецкого наречия в его бытовом и этнографическом применении», составленном Г. И. Куликовским.

Участие в научных обществах и организациях

Член Сербской академии наук (1904), доктор философии Пражского (1909) и Берлинского университетов (1910), член-корреспондент Краковской академии наук (1910), почётный член Витебской учёной архивной комиссии[36], Русского библиологического общества (1900), Археографической комиссии.

Действительный член Общества любителей российской словесности (Москва) с 18 мая 1899 года, почётный член — с 11 апреля 1909 года.[37] Член Русского Географического общества с 1896 года, председатель (и. о.) Отделения этнографии РГО с 30 ноября 1912 года по 1915 год.[38] Почётный член Саратовской губернской учёной комиссии, для которой написал устав и заручился «августейшим покровительством» Президента Академии наук великого князя Константина Константиновича.[39] Один из основателей Российского Этнографического музея (1905).[40] Член Сказочной комиссии Отделения этнографии Российского Географического общества (ноябрь,1896).[41] Член Научного Товарищества им. Тараса Шевченко (Львов). С 1911 года — действительный член Финно-угорского общества в г. Гельсингфорс.[42]

Награды

30 августа 1893 года — орден Святого Станислава 3-й степени; 14 мая 1896 года — орден Святого Станислава 2-й степени; 1897 год — медаль в память царствования Императора Александра III для ношения на груди на ленте ордена Святого Александра Невского; 1 января 1903 года — орден Святого Владимира 3-й степени; 1 января 1906 года — орден Святого Станислава 1-й степени.[43]

Семья

Отец Александр Алексеевич Шахматов (1828—1871) — выпускник Петербургского училища правоведения. Сенатор (1868), тайный советник.[44]

Мать Мария Фёдоровна Козен (1838—1870) — выпускница Екатерининского женского института в Петербурге.

Сестра Евгения Александровна Масальская-Сурина (1903—1940). Автор воспоминаний о А. А. Шахматове («Воспоминания о моём брате»)[45].

Жена Наталья Александровна (урождённая Градовская) — дочь известного петербургского профессора истории А. Д. Градовского. До войны жила в Ленинграде. Предположительно умерла в блокаду.

• Сын Александр Алексеевич (1898—1910) из-за туберкулёзного менингита был прикован к постели. В дневнике за 16 июля 1901 года Шахматов записал: «Саша наш всё плох, хотя вырос и цветёт, но сидеть не может и сознания настоящего нет. Страшно подумать.» (РГАЛИ, ф. 318, оп.1. ед. хр. 91)[46].
• Дочь Ольга Алексеевна Шахматова-Копылова (1897—1942). Умерла в блокадном Ленинграде. Место захоронения: неизвестно.[47].
• Дочь София Алексеевна Коплан-Шахматова (1901 — январь, 1942) — сотрудница Архива АН СССР; умерла от голода в блокадном Ленинграде вместе с 16-летним сыном Алексеем Борисовичем (1925 — январь, 1942). Место захоронения: Серафимовское кладбище.[48][49]
• Дочь Екатерина (1903—1941, декабрь) — умерла в блокадном Ленинграде от голода. Место захоронения: неизвестно.[50][51]

В Государственном архиве Саратовской области (ГАСО) среди прочих документов хранятся данные о членах семейства Шахматовых, начиная с Алексея Тихоновича (умер до 1749), майора саратовских конных солдат (ед. хранения — 4, 1711 год).[52]

Память

В честь Шахматова в ноябре 1971 года одна из улиц Петергофа была названа его именем[53].

Российской академией наук с 1994 года за выдающиеся работы в области источниковедения, текстологии, языкознания присуждается Премия имени А. А. Шахматова[54].

Критика

Известен случай, когда историк Истрин жёстко раскритиковал Шахматова, за то, что тот, заимствуя его идеи, не ссылался на его работы.^{[источник?]}

Основные работы

Примечания

Литература

Ссылки

На других языках

[de] Alexei Alexandrowitsch Schachmatow

[en] Aleksey Shakhmatov